Неточные совпадения
Она с ужасом ожидала повторения того строгого взгляда, который он
бросил на нее, уезжая, особенно когда он узнает, что
девочка не была опасно больна.
Бросив лопату, он сел к низкому хворостяному забору и посадил
девочку на колени. Страшно усталая, она пыталась еще прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили ее в сон. Глаза ее слипались, голова опустилась на твердое отцовское плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль села прямо, с закрытыми глазами и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала...
На крыльце, вроде веранды, уставленной большими кадками с лимонными, померанцевыми деревьями, кактусами, алоэ и разными цветами, отгороженной от двора большой решеткой и обращенной к цветнику и саду, стояла девушка лет двадцати и с двух тарелок, которые держала перед ней
девочка лет двенадцати, босая, в выбойчатом платье, брала горстями пшено и
бросала птицам. У ног ее толпились куры, индейки, утки, голуби, наконец воробьи и галки.
— С прохожим мещанином сбежала, — произнес он с жестокой улыбкой.
Девочка потупилась; ребенок проснулся и закричал;
девочка подошла к люльке. — На, дай ему, — проговорил Бирюк, сунув ей в руку запачканный рожок. — Вот и его
бросила, — продолжал он вполголоса, указывая на ребенка. Он подошел к двери, остановился и обернулся.
Но вот я иду утром по Лебяжьей улице, вижу — собралась толпа, в середине
девочка пяти лет, — оказывается, отстала от матери и заблудилась, или, быть может, мать ее
бросила.
— Старухина свекровь приехала; нет, сноха… всё равно. Три дня. Лежит больная, с ребенком; по ночам кричит очень, живот. Мать спит, а старуха приносит; я мячом. Мяч из Гамбурга. Я в Гамбурге купил, чтобы
бросать и ловить: укрепляет спину.
Девочка.
В это время
девочка забежала с улицы,
бросила в окно горсть песку и осыпала им голову и платье у матери. Грушина высунулась в окно и закричала...
Девочка освободила руку из руки женщины, оборвала лепестки цветов и, высоко подняв ручонку, темную, точно крыло воробья,
бросила алые цветы в чашу вина.
Муров. Нет, я вам советую. Занимайтесь своим делом артистическим, благо оно идет у вас так успешно. Вы не семнадцатилетняя
девочка; вам уж пора
бросить сентиментальность, пора иметь рассудок и смотреть на жизнь серьезнее.
Девочки боготворили Дарью Михайловну; взрослые мастерицы тоже очень ее любили и доверяли ей все свои тайны, требующие гораздо большего секрета и внимания, чем мистерии иной светской дамы, или тайны тех бесплотных нимф, которые «так непорочны, так умны и так благочестия полны», что как мелкие потоки текут в большую реку, так и они катятся неуклонно в одну великую тайну: добыть себе во что бы то ни стало богатого мужа и роскошно пресыщаться всеми благами жизненного пира,
бросая честному труду обглоданную кость и презрительное снисхождение.
Я хотел уже все
бросить и заплакать, как вдруг Лидка дико содрогнулась, фонтаном выкинула дрянные сгустки сквозь трубку, и воздух со свистом вошел к ней в горло; потом
девочка задышала и стала реветь.
Но царь рассмеялся и приказал каждому и каждой из посланных подать поодиночке серебряный таз и серебряный кувшин для умывания. И в то время когда мальчики смело брызгались в воде руками и
бросали себе ее горстями в лицо, крепко вытирая кожу,
девочки поступали так, как всегда делают женщины при умывании. Они нежно и заботливо натирали водою каждую из своих рук, близко поднося ее к глазам.
После чаю все пошли в детскую. Отец и
девочки сели за стол и занялись работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной бумаги цветы и бахрому для елки. Это была увлекательная и шумная работа. Каждый вновь сделанный цветок
девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка
бросал ножницы на пол, сердясь на них за то, что они тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным лицом и спрашивала...
Она увидела
девочек,
бросила палку, подняла хворостину и, схвативши Сашу за шею пальцами, сухими и твердыми, как рогульки, стала ее сечь.
Заранее вытаращив глазенки и затаив дыхание, дети чинно, по паре, входили в ярко освещенную залу и тихо обходили сверкающую елку. Она
бросала сильный свет, без теней, на их лица с округлившимися глазами и губками. Минуту царила тишина глубокого очарования, сразу сменившаяся хором восторженных восклицаний. Одна из
девочек не в силах была овладеть охватившим ее восторгом и упорно и молча прыгала на одном месте; маленькая косичка со вплетенной голубой ленточкой хлопала по ее плечам.
Воришка, ворёнок!..» Лёнька украдкой
бросает взгляд в сторону и видит в окне ту
девочку, которую давеча он видел плачущей и хотел защищать…
Корней ухватил
девочку за руку, оторвал от матери и, как котенка,
бросил в угол.
Девочка визгнула, и несколько секунд ее не слышно было.
Чтобы снять кожу с убитого животного, для этого нужно известное уменье, которого у
девочек не было, и притом они сделали упущение, дав трупу барашка закоченеть, после чего освежевать его стало еще труднее. А потому они всё перепортили и
бросили, а откромсали кое-как, вместе со шкурою, одну ляжку и принялись ее печь без всякой приправы и в той же самой печи, где теперь сожигался убитый мальчик.
Старшая
девочка кричала: «
Брось грибы!», а маленькая
девочка думала, что ей велят собрать грибы, и ползала по дороге.
В этот вечер мадемуазель Арно особенно долго расхаживала по дортуару, покрикивая на расшалившихся
девочек и призывая к тишине. Наконец, она
бросила с порога свое обычное «bonne nuit» [Bonne nuit — доброй ночи.] и «испарилась» к себе в комнату.
Зеленоглазая
девочка бросила грозный взгляд куда-то в сторону. Зрачки ее расширились. Бледные щеки вспыхнули румянцем.
Но ни на кого не произвело такого впечатления посещение свахи, как на Марусю. Бедную
девочку бросило в сильнейшую лихорадку. Дрожа всеми членами, она упала в постель, спрятала пылающую голову под подушку и начала, насколько хватало сил, решать вопрос...
— Ну, нет, дудки! Стригут овец да баранов, а я не дамся! — расхохоталась беспечно
девочка. — Да
бросьте все это «завтра» вспоминать, девицы… Лучше сядем рядком да поговорим ладком. Хотите, расскажу про Венецию лучше?
— Екатерина Ивановна, родненькая, не наказывайте Наташу… Она не виновата… Она нечаянно… Клубком… — залепетала
девочка… — Не она… Это… Это я… ее научила… Давай
бросать, говорю, чей выше… А ее как отлетит в сторону!.. В Павлу Артемьевну грехом и попади… Господи! Не нарочно же она!..
— Не говори! Не уговаривай меня и не говори, а то меня еще хуже злость разбирает. Вы
бросили мою бедную
девочку,
бросили ее на произвол ее девичьему разуму и отошли к сторонке, и любуются: дескать, наша хата с краю, я ничего не знаю, иди себе, бедняжка, в болото и заливайся.
Девочке подали теплый чай и сухое платье; она чай с жадностью выпила, но ни за что не хотела переменить белья и платья, как на этом ни настаивали; она топала ногой, сердилась и, наконец, вырвав из рук горничной белье,
бросила его в камин и, сев пред огнем, начала сушиться.
— И совсем я не немая! — сердито
бросила она, зло поблескивая на
девочек своими черными глазками. — Оставь мою шляпу! — окончательно рассердившись прикрикнула она на Фимочку.
И так глубоко задумалась Тася над этим, что не заметила, как прямо против окна остановился тот самый мальчуган, которому она передала две недели тому назад Милку. Он долго стоял перед окошком, всячески стараясь обратить на себя внимание
девочки, но, видя, что та так погружена в свои мысли, что не видит его, поднял кусок обмерзлой земли с улицы и
бросил его в окно.
— Милка! Милка! — позвала Маргарита, и четвероногий часовой, позабыв свои обязанности,
бросил ружье и, подняв хвост, бросился в ложу, где сидели
девочки, прямо на колени Вронской. Тогда m-lle Орлик попросила вызвать старшего фокусника, что бы узнать, откуда у него кошка. Явился неприятного вида, нечистоплотный господин и сказал, что кошка его, что он привез ее с собой из Петербурга и что не отдаст её ни за какие деньги.
— Ах, нет! ах, нет, monsieur Церни… — не помня, что говорю, лепетала я, — не уходите… Зачем
бросать место из-за глупой выходки глупых
девочек… Простите меня, monsieur Церни… Это было в первый и последний раз. Право же… это такая мука, такая мука… — и, совсем забывшись в моем порыве, я закрыла лицо руками и громко застонала.
Детьми мы все очень стеснялись его, чувствовали себя При папе связанно и неловко. Слишком он был ригористичен, слишком не понимал и не переваривал ребяческих шалостей и глупостей, слишком не чувствовал детской души. Когда он входил в комнату, сестренки, игравшие в куклы или в школу, смущенно замолкали. Папа страдал от этого, удивлялся, почему они
бросили играть, просил продолжать, замороженные
девочки пробовали продолжать, но ничего не выходило.
Девочки не испугались и стали строить свой дом. Мы тогда охладели к своему и
бросили его. Тогда и
девочкам стало неинтересно, и они перестали строить дом. Я их обличал и стыдил и обливал презрением...
Ведь очень многие эти
девочки совершенно жалки: мужчины их сманят с собой и
бросят…
Тонкая шея туго была стянута высоким крахмальным воротничком. Неврастеническое лицо, длинные влажные пальцы. На что, кроме пакости, способен «дерзнуть» этот заморыш!
Девочку растлить, обольстить и
бросить с ребенком горничную, — другого никак я не мог себе представить.
— Довольно! — прервала его странная
девочка, — ты и твои братья пошли в лес… А слепая Лидочка осталась дома с нянюшкой… Юрик и Сережа влезли на дерево, а ты с Митькой убежал рвать цветы, потом ты поссорился с Митькой. Он говорил, что леший существует, а ты спорил, что нет. Митька разозлился и убежал,
бросив тебя одного…
Девочка принесла подарок дяди домой, но старый дед молча взял из рук внучки деньги и
бросил их в топившуюся печь.
Из этих несложных ответов одиннадцатилетней
девочки для каждого становилась ясна страшная драма, разыгравшаяся в жизни ее матери, решившейся для любимого человека
бросить на произвол судьбы свое родное детище и, что еще хуже, решившей озлобить это детище против себя.
Баба рассказывала, как
девочка наелась хлеба из лебеды и ее несло сверху и снизу, и она
бросила печь с лебедой.
Девочка уже умела понимать смысл таких слов… Их оскорбительное значение сначала вывело ее из себя: она
бросила брату полтинник и, плюнув ему в лицо, сказала, чтобы он не смел никогда приходить к ней. Тот назвал ее дурою, обтерся, но полтинник взял и — его пропил.